— Это сержант Хенсон, — представил его Шелл. — Джек, я хочу познакомить тебя с лейтенантом Уилером из Пайн-Сити.
— Привет, лейтенант! — Упитанный сержант помахал рукой, не отводя глаз от вкладыша. — Послушай, Дон! Ты знаешь, что здесь написано? Что хобби этой красотки — коллекционирование старых пивных кружек. Бьюсь об заклад, она насобирала уйму старых пивных кружек, но только на уме у них была не выпивка, а? — Он закатился хохотом. — Чего вы, ребята, от меня хотите?
— Хочу на несколько минут позаимствовать у тебя дело «троицы», — спросил Шелл.
— Ради Бога, если только сумеешь его разыскать, — пожал плечами Хенсон. — По-моему, пару лет назад мы подложили эту папку к старым делам.
— Я отыщу ее, — сказал Шелл и направился к стеллажам в конце кабинета.
Сержант снова вернулся к нагой красотке на вкладыше.
— Вот видите, лейтенант? Им пришлось сложить страницы, и эту шлюху тоже — в самом интересном месте. Если бы моя жена без одежды хотя бы вполовину выглядела так же привлекательно, я бы сжег все ее ночные рубашки и пеньюары!
Появился Шелл с синей папкой под мышкой.
— Пошли в мой кабинет, Эл. — Он мельком взглянул на увлеченного сержанта. — Спасибо, Джек! Я поставлю это на место.
Через несколько минут я сидел глядя на него через стол. Он открыл папку, извлек из нее большую фотографию и перебросил ее мне. На меня смотрели встревоженные глаза молодой миссис Каттер с нервически поджатыми губами.
— «Мириам Перкинс, незамужняя, возраст — двадцать пять лет, ранее приводов не имела», — зачитал Шелл. — Дело это приблизительно трехлетней давности. Тогда она была девушкой по вызову. Из очень дорогих. — Он усмехнулся. — Брала по сотне баксов за визит, а чтобы в нашем городе девушке по вызову получить такие деньги, она должна отлично знать ремесло. Мы получили жалобу от одного типа, достаточно пожилого, чтобы разбираться в подобных вещах, ну и вызвали ее. По ее словам, он пожаловался потому, что она отказалась остаться у него на всю ночь и ушла. Мы проверили ее подноготную. Она из хорошей семьи, отец ее был вице-президентом какой-то оптовой компании средней руки. Дома — куча денег и никаких эмоциональных проблем с родителями. Проституцией она занималась ради острых ощущений — так она заявила. Возможно, это и было правдой, но как она дошла до жизни такой? Через своего приятеля, сказала она. Этот приятель познакомил Мириам с другой девицей, постарше ее. Та играла роль организатора, договаривалась о свиданиях и получала по сорок баксов с каждой сотни, заработанной девушками.
— «Троица»? — спросил я.
— Правильно. — Он несколько раз кивнул. — Мы сразу же проверили двух других. У второй было почти такое же прошлое, как и у Мириам Перкинс. Та, что постарше, была иной.
— В каком смысле?
— Тертый калач, занималась рэкетом несколько лет. Если бы не эти девицы, мы бы до нее ни за что не добрались. Я считаю, у нее был подлинный талант подбирать подходящих девушек, таких «любительниц острых ощущений», как Мириам Перкинс, Тони Моррис и…
— Минуточку! — завопил я.
— Что-нибудь не то съели? — Он с удивлением взглянул на меня.
— Повторите-ка еще разок второе имя.
— Тони Моррис.
Он вытащил из папки вторую фотографию и протянул ее мне. Тони Моррис, только более молоденькая, довольно хмуро смотрела на меня большими невинными глазами.
— «Тони Моррис, незамужняя, двадцать три года, приводов не имела», — прочитал Шелл. — Была девушкой по вызову. Занималась этим из «интереса», да и деньги ей были не лишними. Средств, получаемых от папочки — пятьдесят долларов в неделю, было недостаточно на приобретение тех красивых тряпок, до которых она была большой охотницей. По временам она подрабатывала еще манекенщицей в шикарном магазине готового платья. Но постоянной работы не искала, потому что, как она выразилась, «было бы слишком нудно ежедневно высиживать положенное количество часов в каком-нибудь скучном старом офисе». Трогательно, не так ли?
— Могу я взглянуть на фотографию вдохновительницы всего дела? — спросил я.
— Конечно!
Он бросил мне через стол третий снимок. Обрамленное длинными черными волосами лицо, на которое я смотрел, было почти прекрасным. Женщина слегка улыбалась, как будто то, что ее фотографировали для постановки на учет в полиции нравов, забавляло ее. Полураскрытые губы капризно изогнуты, нижняя губа чуть ли не вывернута.
— Лиза Неттхейм, — сказал Шелл. — «Двадцать восемь лет, незамужняя, в Калифорнии ранее приводов не имела». Мы не стали проверять в других местах, но я убежден, что она — фигура, известная еще в двух-трех штатах.
— Она вышла замуж за парня по фамилии Ландау, — заметил я. — Он умер.
— Как вы узнали? — искренне изумился он. — Она сообщила нам об этом в тот вечер, когда мы привезли сюда всех троих. Попросила, чтобы мы оставили в покое двух других, они — всего лишь глупые девчонки и теперь настолько перепуганы, что больше не будут этим заниматься. А что она может сказать о себе, спросил я ее, и тогда она поведала нам, что собирается выйти замуж. — Шелл медленно покачал головой. — Вы бы ее видели! Сидела здесь словно титулованная особа и выглядела на миллион долларов. Ландау, старикан чуть не семидесяти лет, был ее постоянным клиентом. Он надумал жениться на ней главным образом потому, призналась она, что хотел сэкономить деньги. И она решила принять его предложение. Но последним-то, как оказалось, смеялся старик. Он умер три месяца спустя и оставил ей состояние, обремененное такими долгами, что весь ее реальный доход составлял не больше сотни в неделю. Я иногда думал, что с ней случилось.
— В данное время она живет в Пайн-Сити, — буркнул я. — По всей вероятности, мне следует назвать сегодняшний день днем открытий или даже днем разоблачений. — Я поискал в кармане сигарету, нашел одну и поднес к ней спичку. — А каким образом Мириам Перкинс превратилась в миссис Каттер?
— Каттер присоединил предприятие ее отца к своей империи. Полагаю, именно так они и повстречались… Мы, как положено, предупредили их всех: в следующий раз… и так далее и тому подобное, — и отпустили на все четыре стороны. Представляете, как я был поражен, прочитав о свадьбе Каттера? И вместе с тем порадовался — оказывается, и коп может сыграть роль доброго Санта-Клауса. Думаю, насчет этого я ошибся, верно?
— Не знаете, хоть одна из этой троицы была как-нибудь связана с Эвансом?
— Не знаю. Отъезд Эванса не был большой потерей для города, но, откровенно говоря, Каттер оказался не лучше. Насколько мне известно, Эванс не женат, так что вполне вероятно, что он знал одну из них или даже всех троих.
— Отсюда Эванс отправился в Лос-Анджелес, — сказал я. — Надо думать, что Ленни Силвер поехал вместе с ним, поскольку сейчас оба они в Пайн-Сити. Там же и бывшая королева ночного клуба по имени Мерл. Говорит, что нашел ее в Сан-Франциско. Она не жила здесь пару лет назад?
— Не думаю.
— Ну что ж, огромное спасибо, Дон! — Я поднялся. — Благодарю за все.
— Кто знает, может, в следующий раз и мне понадобится выяснить что-нибудь в Пайн-Сити. — Он с минуту поколебался. — Мне очень не хочется спрашивать, но если не спрошу, эта мысль будет беспокоить меня еще пару дней. Как там Тони Моррис?
— Имеет вполне законную неплохую работу. Она — личная горничная миссис Каттер.
— Ну и ну! — На мгновение у него на лице появилось сочувственное выражение. — Ну что ж, желаю вам разобраться с вашим убийством, Эл. Не сомневаюсь, вам это просто необходимо.
— Да, пожалуй, — согласился я со вздохом. — Кстати, вы никогда не сталкивались в сфере строительства и благоустройства жилых районов с парнем по имени Донован? Майк Донован?
— Нет, — ответил он без колебаний. — Никогда не слыхал о таком.
— Это уже кое-что… А Лиза Неттхейм-Ландау не говорила, в каких краях она пребывала до того, как перебраться в Санта-Байя?
Шелл на мгновение задумался, затем покачал головой:
— Не думаю, а если и говорила, то я не помню.
— Ну, до встречи, Дон!
— Пока. В любой момент, как только вам снова захочется угостить меня обедом, сразу катите сюда.
Глава 8
Дверь мне открыла пышная блондинка с розовато-желтыми волосами, с таким же страдальческим выражением на лице, как и во время нашей первой встречи. Мне было жарко и хотелось пить после дороги из Санта-Байя, но я догадался, что гостеприимство не входит в число ее достоинств. На этот раз на ней были обтягивающая белая рубашка и такие узкие черные брюки, что оставалось только поражаться прочности ткани, выдерживавшей сопротивление ее телес.
— Снова вы! — проворчала Мерл каким-то утробным голосом. — Почему это вам обязательно нужно было явиться сюда в шесть вечера?
— Вы и сегодня изволите есть? — спросил я ядовито.